Библиотека

Анатолий Каплаух "Взгляд со стороны"


Статья исполняющего обязанности Председателя Правления местной национально-культурной автономии немцев города Калуги

Если быть честным, то в самом этом заголовке есть некоторое лукавство. Трудно говорить со стороны, когда находишься внутри... Но я постараюсь. Меня, как руководителя общественной организации российских немцев, попросили высказать своё мнение о проблеме конфликтов на национальной почве, о которых много говорят в связи с событиями последнего времени, а точнее – о толерантности этнических немцев, проживающих в России (в Калужском регионе их – порядка 2 000).

Я попытаюсь это сделать, исходя из собственного опыта и своих наблюдений, не претендуя на какой-то абсолютизм и, понятно, что это будет очень субъективно.

В общественном движении российских немцев я уже почти два десятка лет, но вот о каких-то масштабных межнациональных конфликтах с участием своих соотечественников слышать не приходилось, как, впрочем, и о мелких. Сами попытайтесь припомнить: слышали ли вы о чём-нибудь подобном в средствах массовой информации? Чтобы где-то в России орудовала банда этнических немцев? Чтобы они терроризировали местное население, грабили, пытали, убивали? Чтобы российский немец взорвал поезд, разнёс аэропорт, похитил бизнесмена и запытал его до смерти, выбивая деньги? – Вот и я не помню, хотя мне на протяжении нескольких лет довелось возглавлять центральную газету российских немцев «Neues Leden», куда стекалась вся информация из самых отдалённых уголков страны. Наверняка, в хронике преступлений мелькают и немецкие фамилии, не без того, но это – не массовые случаи, и вряд ли они позволят кому-то сказать о склонности российских немцев к насилию, агрессии, расовой нетерпимости, организации преступных сообществ.

Как и всякое другое явление, отсутствие у немецкого народа России вышеперечисленных качеств поддаётся логическому объяснению, которое можно обосновать, рассмотрев некоторые моменты из истории почти 250-летнего пребывания немцев в составе Российского государства. Давайте в этом кратком исследовании оперировать только общеизвестными фактами, которые, в общем-то, лежат на поверхности.

Начнём с того, что немцы, появившиеся в Российской империи ещё при Петре I, а в массе своей переселившиеся на постоянное «житие» по Указу Императрицы Екатерины, являлись нацией европейской, со своей генетикой, культурой, воспитанием и совершенно другим менталитетом, отличающимся от того, что присуще коренному населению государства, принявшего их. Одной из основных черт, которые можно отметить у немцев, и которое вряд ли кто-то будет оспаривать, является законопослушание, воспитывавшееся веками, развитое чувство гражданского долга. Может быть, несколько грубовато будет сказано, но если россиянин, преступая закон, не считает это зазорным (а нередко даже ставит это себе в заслугу), то немец в Германии относится к нарушению закона, как к чему-то недостойному, если не сказать – постыдному. То есть, разница – в сознании.

Второй фактор, который оказал огромное влияние на формирование психологии немца российского (так и хочется сказать – «русского немца») тоже легко объясним. XX век принёс этническому немецкому населению Российского государства столько испытаний, сколько не выпало здесь, наверное, ни одной другой нации. Я говорю о сталинских репрессиях, репрессиях государства против своего народа. Да, немцы были не единственной нацией, подвергшейся депортации, таковых, если не изменяет память, было двадцать шесть. Но есть отличия. Мало кто знает, что первые «немецкие» погромы прокатились по России ещё в начале прошлого века. Виной тому, очевидно, послужила первая мировая война, в которой участвовала Германия. То есть, уже тогда в сознании населения России «немчины», даже много лет проживавшие рядом, на подсознательном уровне идентифицировались с агрессором, с войной, несущей беды, лишения и нищету. Страшная предвоенная «чистка» тоже выкосила немало немцев, уж больно удобный был человеческий «материал», всегда можно было найти повод усмотреть шпиона в самом благонадёжном гражданине, ведь он был немцем. А уж когда Германия развязала войну с Россией, национальность стала клеймом и прямо ассоциировалось у остального населения с образом врага. Надо отдать должное и политике «отца всех народов», проводившейся в отношении немцев, которая эту ассоциацию «подогревала». Он умело разыграл беспроигрышную карту, довершив формирование образа «врага народа» в лице российского немца, независимо от пола и возраста. Виноваты были все, поголовно… Просто потому, что родились немцами. Никогда не видевшие Германии, не знавшие даже немецкого языка, они всё равно были «фрицами, «фашистами» и «пятой колонной» по определению. Соответствующим было и отношение. Чего стоит одно только: «Убей немца!» Эренбурга, Симонова и других, гремевшее из всех репродукторов, тиражировавшееся во всех газетах… Слово «фашизм» пришло чуть позже, а первоначально звучало именно так, без вариантов – «немец». Синоним – «враг»…

В августе 2011 года исполняется семьдесят лет депортации российских немцев. Сколько она унесла жизней, доподлинно не знает никто, архивы той поры до сих пор закрыты (а вскоре и вовсе будут уничтожены, – истекает срок хранения), данные, которые на слуху, весьма приблизительны – 340 тысяч человек. Эти люди погибли не на фронтах, не в окопах, с оружием в руках защищая Родину, а в трудовой армии, – на лесоповалах, в шахтах, от голода, холода, болезней и непосильного, каторжного труда. Вклад репрессированных немцев в победу России огромен, но это был подневольный труд, под дулами винтовок, и отношение к репрессированным было куда хуже, чем к уголовникам, убийцам и насильникам... Можно без преувеличения назвать случившееся с немцами в России национальной катастрофой, потому что её последствия сказываются до сих пор. Достаточно сказать, что печально знаменитый Указ Президиума Верховного Совета СССР от 28 августа 1941 года, которым все советские немцы в одночасье были поголовно объявлены «врагами» своего Отечества, до сих пор не отменён. Историческая несправедливость, допущенная государством в отношении собственного народа, хотя и была признана в какой-то части, но по сей день не исправлена. До самой смерти Сталина, и даже после неё, до 1956 года, немцы были, как принято говорить официальным языком, «поражены в правах», находились под надзором спецкомендатур и имели массу ограничений, касавшихся всех сфер жизни, вплоть до запрета говорить в семьях на родном языке. Позже персонально каждый репрессированный немец по представлению прокуратуры (при наличии соответствующих документов, естественно) был реабилитирован, кто прижизненно, кто (по большей части) – посмертно, а вот народ в целом, увы, – нет. До сих пор. И стоит ли винить немцев, что страх остался? – Он живёт и передаётся, я бы сказал, на генетическом уровне, в подсознании. Для многих россиян, не знающих историю репрессий и её истинных масштабов, так и остался необъяснимым тот факт, что более двух с половиной миллионов немцев «схлынуло» с постсоветского пространства, бросая обжитые места, дома, налаженное хозяйство, как только появилась возможность выехать. И затаённый страх сыграл в этом, думаю, не последнюю роль. В тех же, кто остался жить здесь, даже не знавших репрессий, не помнящих их, где-то в подкорке, под воздействием коллективной памяти, сформировался образ жизни, при котором принято «не высовываться» со своей национальностью. Это уже не так характерно для последнего поколения, они потихоньку избавляются от тяжёлой «наследственности». Им импонирует принадлежность к немецкой нации, которой можно, оказывается, даже гордиться, но в массе своей немецкое население России, особенно старшего и среднего возраста, так и осталось жить с «опаской», «кабы чего не вышло…»  Это тоже является сдерживающим фактором при проявлении какой бы то ни было политической или социальной активности. Неконфликтный по природе своей народ, без вины хлебнувший лиха сверх меры, научился, если можно так сказать, жить «в тени», «тихо».

Надо отметить, что у немцев в России отношение к инородцам всегда было очень лояльным, и жёстких канонов сохранения чистоты крови и вероисповедания, присущих некоторым народностям, не было никогда, отсюда такое огромное количество смешанных браков (в том числе – и межконфессиональных), которых в предвоенное время было более половины от общего числа. У этой терпимости, к сожалению, есть и оборотная сторона, о которой можно сказать, даже не будучи специалистом-социологом, – ассимиляция, «размывание» этноса, постепенная утрата языка, культуры, традиций, обрядов, т.е. – самоидентификации. В условиях дисперсного проживания в послевоенный период этот процесс многократно усилился. Именно с такой проблемой столкнулись российские немцы после всего, что с ними произошло. Переломным моментом в истории немецкого этноса России стала эпоха перестройки, распад Советского Союза, когда замалчивающаяся десятилетиями проблема целого народа на фоне его массового выезда из страны стала достоянием общественности, о ней стало возможным говорить, обсуждать, в том числе и на самом высоком уровне. В настоящее время, при поддержке Правительств России и Германии, общественное движение российских немцев в своих организациях и объединениях, созданных на территории Российской Федерации и в республиках бывшего постсоветского пространства, проводит большую работу по сохранению немецкого этноса России. В них и ведётся та самая, главная и нужная работа, по возрождению языка, культуры, традиционных обычаев и ремёсел российских немцев, по их самоидентификации, воспитанию толерантного отношения к окружающим и веротерпимости. Во многих регионах эти организации работают при поддержке местных органов власти, в тесном контакте и взаимодействии с ними, принимают активное участие в мероприятиях всех уровней, реализовывают собственные проекты.

Так какие же они, российские немцы начала XXI века? – Что они представляют собой сегодня? На взгляд среднестатистического «русского» немца в толпе на улице никак не отличить от остальных, как не вглядывайся, – нет в нём никаких особых внешних признаков, свойственных только этой нации. Национальный костюм, и тот стал для самих немцев фольклорной редкостью, его и увидеть-то можно лишь в кино, на каком-то мероприятии или в этнографическом музее…      

Основное, глубинное, отличие немецкого народа России заключается в его уникальной особенности: он пришёл в Россию извне, из Европы, и является носителем двух культур. Для мультикультурного российского государства это качество, может быть, и не редкость, но вот сочетание… Да, безусловно, – немцы обрусели, это неоспоримый факт (не зря же так просится на язык корявое словосочетание «русские немцы»), но при этом они не утратили своего менталитета, тех природных качеств, которые им были присущи всегда: трудолюбия, аккуратности, дисциплинированности, склонности к порядку во всём и законопослушанию. Их особенностью является и то, что они никогда не стремились «закрыться» от всех, щедро делились своей культурой и так же охотно впитывали ту, которая их окружала. Почти трёхвековое проживание вне своей национальной среды, конечно, сказалось, – многое было утрачено, но многое и приобретено. Отыскать чистокровного «немца» в России, задайся кто-то такой целью эксперимента ради, наверное и можно, но это, надо сказать, большая редкость, почти реликтовая… И потому россиянин немецкого происхождения, в котором течёт кровь германских предков, ничем от любого другого россиянина (если не брать в расчёт цвет кожи), кроме генетической составляющей, не отличается. Но как раз эта «начинка» и делает его таким, какой он есть: добропорядочным гражданином, хорошим семьянином, отличным исполнительным работником, классным специалистом, толерантным и неконфликтным членом общества, с должным уважением относящимся к другим национальностям и вероисповеданиям.


При копировании материалов ссылка на сайт обязательна.